Адвокат Семеновский Георгий Викторович
Адвокат Московской Городской Коллегии Адвокатов с 1996 года
8 (916) 144-92-82

Услуги адвоката

Жилищные споры Жилищные споры
Выселение
Признание права собственности
Консультация по недвижимости
Сопровождение сделки с недвижимостью
Семейные дела Семейные дела
Усыновление и удочерение детей
Определение места жительства и порядка общения с ребенком
Лишение родительских прав
Развод и раздел имущества
Взыскание алиментов
Установление отцовства
Гражданские дела Гражданские дела
Досудебное урегулирование
Обжалование действий должностных лиц
Защита прав потребителей
Административные дела
Наследование Наследование
Вступление в наследство
Восстановление срока
Оспаривание завещания
Защита в суде Защита в суде
Исковое заявление
Уголовные дела Уголовные дела
Причинение вреда здоровью (111-115 УК)
Условно-досрочное освобождение
Адвокат для потерпевшего
Защита по 159 УК - Мошенничество
Защита по 228 УК - Наркотики
Защита по 158 УК - Кража
Арбитраж Арбитраж
Трудовые споры Трудовые споры
Возмещение ущерба Возмещение ущерба
Споры со страховыми компаниями
Возмещение морального ущерба
Возврат долгов
Взыскание ущерба ДТП
Консультации Консультации
Главная>Обо мне>Публикации в СМИ>Эфир Эхо Москвы: Обвинение представителей движения "Антифа" в нападении на здание администрации города Химки
Эфир Эхо Москвы: Обвинение представителей движения "Антифа" в нападении на здание администрации города Химки

Эфир Эхо Москвы: Обвинение представителей движения "Антифа" в нападении на здание администрации города Химки

А. ГРЕБНЁВА - Итак, 16 часов, почти 6 минут, и мы приветствуем в студии «Эхо Москвы» Юрия Еронина, адвоката Максима Солопова и Георгия Семеновский, это адвокат Алексея Гаскарова. Здравствуйте. 


 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Здравствуйте. 

Ю. ЕРОНИН - Добрый день. 

Е. БУНТМАН - Добрый день. 

А. ГРЕБНЁВА - Давайте начнём, да, с последних новостей, это сегодняшнее заседание Московкого областного суда, куда вы, насколько мы понимаем, где, вернее, вы обжаловали решение Химкинского городского суда об аресте ваших подзащитных. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Совершенно верно. 

А. ГРЕБНЁВА - И суд отказал в удовлетворении вашей жалобы. На каких оснований, что там фигурировало в решении? 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Понимаете, в чём дело. Дело в том, что суд сегодня огласил только результивную часть определения. 

А. ГРЕБНЁВА - Это Георгий Семеновский. Для наших слушателей. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Да. Огласил только результивную часть определения, поэтому сказать, чем он мотивировал, мы сможем, скажем так, через несколько дней, когда можно будет посмотреть определение суда полностью. Пока, к сожалению, суд не согласился с доводами защиты, которые были представлены, ну, на наш взгляд, они достаточно были убедительными, в общем-то, но, тем не менее, и Гаскаров, и Солопов будут оставлены под стражей. 

А. ГРЕБНЁВА - Давайте Юрия Еронина тоже подключим к разговору. С какими доводами, если вы считаете их убедительными, вы вышли сегодня перед Мос. обл. судом. 

Ю. ЕРОНИН - Ну, довод первый. Значит, первое решение суда, в свидетельстве, которое не обжаловалось обвинением, говорится о том, что доказательств, таких, подтверждающих вину Солопова, нет. Как сказано в постановлении, обвинение не представило такие доказательства. После этого совершили следующие действия: фотосессия Солопова, его засняли в разных видах – сбоку, анфас, профиль и так далее. Была произведена очная ставка. В мое отсутствие и другим адвокатом, но поскольку адвокат, которого пригласили, оказался человеком честным, она не проведена. 

Е. БУНТМАН - Михаил Трепашкин. 

Ю. ЕРОНИН - Нет-нет, другой, другой. То есть, и всё. Понимаете, сложность моего положения в том, что оценивать доказательства крайне сложно, их нет. Есть два человека, которые видели, что Солопов стрелял якобы, но они говорят это всё по-разному и по-всякому. То есть, я уже говорил, это журналистам видны большие, длинные оперские уши. 

Е. БУНТМАН - А кто, кто это говорит? Не очень понятно, кто, вообще, свидетель. 

Ю. ЕРОНИН - Этих людей, ну, как вам объяснить. Это, так сказать, фильм вы смотрите детективный? Вот, обошли людей, которые могли видеть это. Поквартирный обход. 

Е. БУНТМАН - Местных жителей. 

Ю. ЕРОНИН - Местных жителей. Понятого. Опера подняли справки, у кого с ними, наверное, есть хорошие отношения. Кто кому чего должен. Ну и нашли. 

А. ГРЕБНЁВА - А что в случае с Алексеем Гаскаровым, на основании чего было… 

Ю. ЕРОНИН - Аналогично. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Я вам могу сказать следующее, что, действительно, Юрий Петрович прав: было два у нас заседания Химкинского суда, на которых решался вопрос об избрании меры пресечения. Значит, первый был, по-моему, 31-го, да, если я не ошибаюсь. 

Ю. ЕРОНИН - Да. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - 31-го июля, а второй был второго, да? 

А. ГРЕБНЁВА - Второго августа. 

Ю. ЕРОНИН - Третьего. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Третьего августа. 

Е. БУНТМАН - Третьего августа. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Значит, на первом заседании я не присутствовал, я вступил в дело несколько позже, и когда я стал знакомиться с материалами дела, то я выяснил, что судья, которая проводила заседание 31 числа, сочла доводы следствия неубедительными. Доводов была достаточно большая папка, скажем. И затем следствию было предложено в течении 72 часов представить новые материалы, для того чтобы мотивировать заключение обоих наших подзащитных под стражу. Значит, Юрий Петрович прав, и с моим подзащитным проводились следственные действия, как я считаю, с нарушением Уголовно-процессуального кодекса. Эти сведения мы донесли до суда, но, к сожалению, они остались без внимания. Они остались без внимания, более того, на наш взгляд, суд просто повторил позицию следствия, никак не сославшись на мнение защиты. А могу сказать так, что уже на этапе рассмотрения дела в Химках защита представила личное поручительство одного из депутатов Государственной думы, который лично ручался за моего подзащитного Гаскарова, лично его знал, знал, в чём он обвиняется и в соответствии со статьей 103 УПК Российской Федерации представил личное поручительство. Оно было не просто, понимаете, оставлено без внимания. Можно постановление хотя бы описать и мотивировать, но даже этого не было сделано, как будто мы такое поручительство не представляли. Сегодняшнее судебное заседание также и мной, и Юрием Петровичем были представлены личные поручительства людей, я считаю, очень достойных, которые ручались за обоих обвиняемых. 

Е. БУНТМАН - Из какой области? Общественные деятели. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Да, это общественные деятели. У меня это… 

Ю. ЕРОНИН - Пономарёв. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Пономарёв, Ковалев и Людмила Алексеева. 3 человека, которые представили свои личные поручительства. 

Ю. ЕРОНИН - Об этом даже не говорится. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Да. 

Ю. ЕРОНИН - Понимаете, очень тяжело что-то объясняться в судах, когда тебя слушают, но не слышат. Вот, мы начинаем говорить о том, что, вот, следствие фальсифицирует, и тут же тыкаем… Мне уже надоело говорить об этом, там первое дело 41. Там написано, что Солопова задержали в тот момент, когда лица на него указали, то есть на месте совершения преступления. Совершенно точно установлено. 

Е. БУНТМАН - Через сутки. 

Ю. ЕРОНИН - Что его задержали совсем в другом месте, никого там не задержали, милиция, простите меня, разбегалась в разные стороны. 

Е. БУНТМАН - Это все видели? 

Ю. ЕРОНИН - Я не хочу даже это обсуждать. Она разбегалась, а потом выясняется, что задержали. Кроме того, знаете, вот, на меня больше всего произвело впечатление отсутствие понимания того, кто кого допрашивает, кто за что отвечает. Обычно, когда происходит такое преступление, создаётся бригада, и люди, которые входят в бригаду, защите подаётся список и говорится – вот, в составе такой-то, такой-то, такой-то. Есть ли у вас отводы, и так далее. Здесь этого нет. Мы не знаем, кто допрашивает, почему допрашивает, отчего допрашивает. Кто главный, кто второстепенный. Допрашивают разные следователи, ходят. 

А. ГРЕБНЁВА - То есть, вы не знаете, какой следователь… 

Ю. ЕРОНИН - Нет, нет, нет. Мы знаем следователя. Но мы не знаем, он состоит в бригаде или нет, какие его полномочия, кто его на что уполномочил. Мы этого не знаем. 

Е. БУНТМАН - То есть никаких… то есть, фактически вы всё понимаете, вы всё видите… они вам представляются, но никаких подтверждений документальных этому нет. 

Ю. ЕРОНИН - Нет. Кроме того, что его спокойно пропускает ИВС и дают… моего клиента. То есть, вроде всё правильно, но с другой стороны – неправильно. Ну и, кроме того, понимаете, слава Богу, его обвиняют в организации, но хоть какое-нибудь доказательство, ребята, дайте, хоть что-нибудь расскажите. Ну, ничего нету. Это с одной стороны, а с другой стороны ходят разговоры, приходят опера и начинают рассказывать. Ты, говорят, признайся, дай показания – мы тебя выпустим. 

А. ГРЕБНЁВА - То есть, это действительно так происходят. Ваш подзащитный об этом рассказывал? 

Ю. ЕРОНИН - Я знаю об этом. Скажем так. У адвокатов, как и у следователей, есть свои тайны. Я знаю – они ходят, ну и что? Это вызывает раздражение. Понимаете, ну нету никаких доказательств, какая-то пародия на правосудие. 

Е. БУНТМАН - Что касается обстоятельств самого задержания, мы достаточно детально знаем и с пресс-конференций, и со всевозможных рассказов, как задерживали Алексея Гаскарова. И мама его рассказывала, что проводили дома обыск, что искали, искали одежду. 

А. ГРЕБНЁВА - А, вот, как задерживали Максима Солопова, подробно об этом мы поговорим после небольшой паузы. 



РЕКЛАМА 



А. ГРЕБНЁВА - 16 часов 15 минут. В студии «Эхо Москвы» Юрий Еронин и Георгий Семеновский, адвокаты арестованных активистов антифашистского движения, которых обвиняют в нападении на здание администрации города Химки. Я напомню, что на сайте «Эхо Москвы» идёт видеотрансляция, и мы принимаем вопросы на наш СМС-приёмник. 

Е. БУНТМАН - И, вот, как раз мы так задали вопрос перед паузой: обстоятельства ареста Максима Солопова – где, когда, как, были ли… 

Ю. ЕРОНИН - У Максима Солопова патологическое желание рассказать правду. Патологическое желание. Причём, его не останавливают ни угрозы, ничего. Какое-то мессианство для меня непонятное. Он приехал на «Русское Радио» и начал всё рассказывать, что было, чего не было, правду об этих событиях. И что получилось дальше? Дальше получилось следующее: ему тихо, скромно позвонили на мобильный – а не хочет ли он зайти на бывшую улицу Огарёва, сейчас – Никитский переулок. Он сказал – почему бы нет? И пришёл. И где он оказался, уже все знают. Вот и вся история. 

Е. БУНТМАН - То есть, организатор вряд ли себя, наверное, будет вести. Я так несколько додумываю. Но, опять же, как мы говорили в начале эфира, фильмы мы смотрим. Вряд ли, наверное, такое возможно. 

Ю. ЕРОНИН - Организатор там один. Этот мальчик, который ходил с микрофоном. Вы знаете, когда я смотрел этот снимок, у меня создалось некое впечатление следующее: вот, представьте себе здание Химкинской администрации, впереди такая свинья, такой клин, это провокаторы, непонятные людишки, которые занимаются, сзади такая афиша – «Спаси русский лес», и вдоль этого леса, как вдоль периметра, бегают люди и снимают. Вот, Солопов находился там. Куда ехал Солопов, куда ехал Гаскаров? Они ехали на концерт, на концерт ехали. И в последний момент кто-то переиграл. Я не знаю эту бригаду. Какая-то там непонятная, ну, группа, которая популярна среди молодёжи. К сожалению, возраст мой несколько немолодёжный, поэтому я их не знаю. 

Е. БУНТМАН - Я от себя отмечу, что объявление о концерте, которое будет проходить, который должен быть проходить на Трубной Площади, оно было открыто абсолютно в Интернете, и так далее… 

Ю. ЕРОНИН - Понимаете, я его даже.. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - На концерт люди ехали. 

Е. БУНТМАН - Конечно. 

Ю. ЕРОНИН - Да я даже не нашёл его, потому что я не слишком силён в Интернете. Но афиша у меня на почтовом ящике висит. То есть, афиша висит, но следствие считает, а другой вопрос – почему оно считает, извините. Вот, понимаете, как… следствие мне напоминает в данном случае Станиславского, который сидит в углу и вопит нечеловеческим голосом – «не верю». Вот и всё. Вы думаете, аргументы есть? Они не нужны. Если есть сила, видимо – политический заказ и всё, и вопёж – «не верю». 

Е. БУНТМАН - Вот, есть два молодых человека, есть Алексея Гаскаров, есть Максим Солопов. О которых мы говорим, которые сейчас находятся, кстати, где они находятся физически? 

Ю. ЕРОНИН - Физически Солопов в Можайске, а… 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Гаскаров также приблизительно. 

Ю. ЕРОНИН - А Гаскаров, я думаю, между Можайском и Химками. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Я думаю, шо он уже в Можайске. 

Ю. ЕРОНИН - Давайте будем точней – между Можайском и Химками. То ли там, то ли там. 

Е. БУНТМАН - Идёт суд, и так далее. Вот, не очень понятно. Может быть, вы в курсе. В Интернете висит 9-минутная видеозапись. Все её уже, кто хотел, все её уже посмотрели. Там видны люди, видны лица, их гораздо больше, чем двое. Значительно больше. Ведётся какая-то работа по поиску остальных участников или это никому не интересно. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Этот вопрос, наверное, целесообразнее задавать следствию, нежели нам. 

А. ГРЕБНЁВА - Нет, можно уточнить. Вы упоминали о доказательствах в виде показания свидетелей. Включены ли в материалы дела какие-то фотографии, видеозаписи? 

Ю. ЕРОНИН - Ну, разумеется, включены. Следствие занимается тем, что ищет не доказательства, которые подтверждают те или иные факты, устанавливает истину по делу, на мой взгляд, а ищет доказательства виновности братьев Солоповым, потому что второй брат тоже. И ищет доказательство виновности Гаскарова. То есть, у них чёткая задача найти виновных и наказать. А виновные они или не виновные – это уже вопрос пятнадцатый. Это, вот, такая… вот то, что я вынес из общения с судом и следствием. Я это вижу. Я адвокат достаточно давно работающий, поэтому для меня, когда я посмотрел на суд, на глаза судьи, мне особых доказательств моей точки зрения не потребовалось. Мне было всё ясно. И ещё, вы знаете, когда я подходил к суду, у меня ощущение было, что у нашего обвинения психоз. Психоз заключался в чём? Сколько там было милиционеров? 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Ну да, стояли, стояли сотрудники ОМОНА. 

Ю. ЕРОНИН - Огромное количество, огромное количество омоновцев. Там были 1,5 журналиста, то извините, там один омоновец разогнал бы всю эту, извините, компанию в один момент. Но их было столько… они даже, по-моему, тигра пригнали зачем-то. 

А. ГРЕБНЁВА - А чем вы объясняете, вот, почему такие… 

Е. БУНТМАН - Кого они боялись? 

Ю. ЕРОНИН - Они не боялись, они создавали видимость силы и могущества, это демонстрация, это демонстрация, это демонстрация, которая переходит в психоз. У меня нет сомнений, что это психоз. 

Е. БУНТМАН - А процесс почему закрывают заседание? 

Ю. ЕРОНИН - Если я вам скажу, вы мне не поверите. 

А. ГРЕБНЁВА - Ну, скажите. 

Ю. ЕРОНИН - Опасность для жизни участников процесса. 

Е. БУНТМАН - Каких? 

Ю. ЕРОНИН - Я не знаю. 

Е. БУНТМАН - Нет, ну, просто интересно. Может быть, у вас есть какие-то гипотезы. Мне ужасно интересно. 

Ю. ЕРОНИН - Так, я ещё раз говорю. Я же вас предупреждал, что вы мне не поверите. 

Е. БУНТМАН - Нет, я верю, потому что у антифашистов, например, есть серьёзные враги, да, это известно. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Понимаете, нет, я вам могу сказать, в общем-то, вот что: имеет суд право, хотим мы, не хотим, мы должны относиться к этому как объективной данности. Суд имеет право закрыть процесс, если в том числе разглашаются данные предварительного следствия. Вот, мотивы, когда мы обсуждали этот вопрос в Химках и здесь, мотивы, собственно говоря, вот эти. 

Ю. ЕРОНИН - Да никаких там не было мотивов. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - У меня, например, ну, поскольку мы с Юрием Петровичем, как бы, по одному проходят решения вопроса о мере пресечения. Сначала заходит один, потом второй, то есть, двоечку не… не решают вопрос по двоим сразу, по очереди решается. Вот, у меня, например, когда в Химках я заявил ходатайство о том, чтобы процесс сделать открытым, суд принял решение закрыть его, руководствуясь именно тем, что могут быть разглашены материалы предварительного следствия. 

Ю. ЕРОНИН - Понимаете, там нету материалов предварительного следствия, которые нельзя разглашать. 

А. ГРЕБНЁВА - Ну, вы знаете, я тоже была в Химкинском суде, на самом первом заседании, когда журналистов всё-таки допустили, да, вот эту первую, самую формальную часть, и там следователь ходатайствовал о том, что нужно закрыть процесс, потому что они ещё ведут расследование и не хотят разглашать там имена, фамилии возможных будущих подозреваемых и обвиняемых. 

Ю. ЕРОНИН - Там нету. Никто не говорил ни о каких фамилиях. Никто ни о чём не… 

А. ГРЕБНЁВА - То есть, вы там не читали никаких фамилий, кроме Солопова и Гаскарова. 

Ю. ЕРОНИН - Нет, зачем? Есть достаточно других доказательств. Есть доказательства по существу. Нужно говорить конкретно и по существу. А что говорить про фамилии? Это бессмысленно. Зачем? 

А. ГРЕБНЁВА - Ещё хотелось бы уточнить вот какую деталь: на этом же первом процессе в качестве адвоката Алексея Гаскарова выступал небезызвестный всем Михаил Трепашкин, и когда он вышел после так же закрытого слушания, он сказал, что он выходит из этого дела, прекращает быть адвокатом Гаскарова, поскольку, как он сказал, от него требовали некую подписку о неразглашении результатов предварительного следствия, что он не может говорить о том, что там написано в этих материалах дела. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - А вопрос в чём? 

А. ГРЕБНЁВА - Вопрос в чём. Брали ли с вас такую подписку о неразглашении? 

Ю. ЕРОНИН - С нас? С меня пытались. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Попытка такая была, да. 

Ю. ЕРОНИН - С меня пытались, но… 

А. ГРЕБНЁВА - Но вы не подписали. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Нет. 

Ю. ЕРОНИН - Разумеется, нет. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Мы считаем, что это незаконно. Пока регламентируют вопрос о том, когда адвокат обязан подписку о неразглашении, это тех в случаях, когда в материалах дела содержится государственная тайна, к которой он не имеет допуска. Поэтому, как только следователь это предложил, мы ему…. Ну, Юрий Петрович отдельно, я – отдельно сказали – пожалуйста, покажите материалы, в которых есть государственная тайна, мы вам тут же подпишем всё, что нужно. Поскольку таких материалов нет, то мы такой подписки не давали. 

Е. БУНТМАН - И всё, никаких проблем больше у вас с этим вопросом… 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ – Нет, ну что вы. Конечно, есть. Как это нет проблем? Так неинтересно. 

Ю. ЕРОНИН - Ну, разумеется, начинаются всякие фокусы. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Да, было указано, что адвокаты отказались от подписи, ну и в присутствии двух понятых, я, правда, не знаю, я вышел, не могу сказать, в моём присутствии понятые не подписывали, но когда я вернулся, такой документ имел место быть. 

А. ГРЕБНЁВА - А чем это может обернуться для вас в будущем? 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Ну, как чем? Уголовным делом. 

Ю. ЕРОНИН - Следствие в таких случаях делает вот что: оно подходит к человеку, у которого… отцу того же моего Солопова, и тихонечко начинают говорить – зачем вам такой адвокат? Вот, мы знаем хорошего. Дальше я дал слово не говорить. Я здесь поставлю жирную точку, а почему он хороший, это уж догадайтесь сами. А вот этот с нами не договорится. 

А. ГРЕБНЁВА - Ну, раз уж вы говорили, что, да, вы подозреваете, как вы сказали, интуитивно вашим чутьём адвоката чувствуете, что Максиму предлагали, что сознайся, там, тебя выпустят. Нельзя ли, действительно, пойти на какую-то легальную сделку со следствием. Что-то такое как-то… поскольку речь идёт о возможности… 

Ю. ЕРОНИН - И повторить судьбу Иуды? 

А. ГРЕБНЁВА - Возможности того, что ребят посадят, да, судя по статьям, на семь лет. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - До 7 лет. 

Ю. ЕРОНИН - Вы простите, 7 лет могут пройти. А честь – никогда. 

А. ГРЕБНЁВА - То есть, это и ваша позиция, и позиция ваших подзащитных? 

Ю. ЕРОНИН - Ну, моя позиция в данном случае значения не имеет. Имеет значение позиция моего клиента. Честь превыше всего. 

Е. БУНТМАН - Вот, вы говорили, возвращаясь к событиям в Химках, я тоже, я не настаиваю на какой-то там эксклюзивной, может быть, тайной информации. Просто это видели все, как это происходило, всё это заняло три минуты, вы говорите, что впереди шёл клин провокаторов, но, вот, как объясняют, может быть, события в Химках ваши подзащитные? 

Ю. ЕРОНИН - Вы знаете, в чём дело? Ещё старые русские адвокаты говорили, что человек вне толпы, человек в толпе – это разные вещи. Я не знаю. Это инстинкт толпы, это что-то ещё, не берусь судить. Здесь нужно знать, здесь нельзя гадать. Я не люблю гадать. Я адвокат, а не гадалка. 

Е. БУНТМАН - Ещё вопрос. Насколько мне известно, об этом говорил Карин Клеман из института «Коллективное действие», Алексей Гаскаров был на этом событии, на этом мероприятии в качестве корреспондента ИКД. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Да, совершенно верно. 

Е. БУНТМАН - Его туда посылали с ротационным заданием. 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Абсолютно правильно. 

Е. БУНТМАН - Всё правильно, да? 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Да. 

Е. БУНТМАН - В каком статусе был Максим Солопов? 

Ю. ЕРОНИН - Он пошёл с братом на концерт. 

Е. БУНТМАН - Угу. 

Ю. ЕРОНИН - Всё. И больше ничего. Это приятели, они шли вместе, они шли на концерт, там какая-то непонятная группа, я не помню. Бригада смерти, не помню… что-то такое непонятное. Ну, я не берусь судить… ходили, там было куча корреспондентов, которые бегали, снимали, там было огромное количество прессы, которая всё бегала, только не было милиции, не было порядка. 

А. ГРЕБНЁВА - Угу. Уже у нас минута остаётся. Очень коротко хотелось бы уточнить – вот, что дальше теперь, чисто по формальным техническим… то есть, какое-то следующее заседание суда, или допрос, или что? 

Г. СЕМЕНОВСКИЙ - Нет, нет. Дальше, поскольку они оставлены под стражей, поскольку следствие продолжается, то у следствия есть определенный срок, в течение которого оно должно подтвердить свои обвинения, обвинения, которые выдвинуты нашим подзащитным и решить вопрос квалификации их действий. Если они, конечно, будут делать… Скажем так, поскольку следствие – это сторона нападения, а мы с Юрием Петровичем априори сторона защита, то инициатива находится в руках следствия в проведении этих следственных действий, ну, а мы должны на эти следственные действия являться, смотреть, чтобы они проходили без нарушений, поскольку мы уже ряд нарушений выявили с Юрием Петровичем, говорили о них на судебных заседаниях, сейчас не будем на этом останавливаться. А что будет дальше – посмотрим. 

А. ГРЕБНЁВА - Спасибо большое. Это Юрий Еронин и Георгий Семеновский, адвокаты антифашистов, которых обвиняют в нападении на администрацию города Химки. 

Е. БУНТМАН - А мы вернёмся после новостей и рекламы. 


Источник: http://www.echo.msk.ru/programs/razvorot/702973-echo/ 
 


Другие статьи